Три вещи, которые сделали Баффета непревзойденным инвестором
Джейсон Цвейг 3 мая 2025 года в 8:30 вечера:
3 мая Уоррен Баффетт объявил, что покидает пост главы Berkshire Hathaway — конгломерата, который он превратил в одну из самых успешных инвестиционных компаний в истории. Есть три причины, по которым ему нет и, вероятно, никогда не будет равных: личность, эпоха и уникальная упаковка его инвестиций.
Начнём с личности. Баффетт не просто гениален — он почти всю свою долгую жизнь был глубоко, даже болезненно одержим фондовым рынком. Особенно в первые годы его исключительные результаты были неотделимы от крайней степени личной жертвы: сознательного отказа от нормальной социальной и семейной жизни.
Один из авторов как-то назвал философа XVII века Баруха Спинозу «человеком, одурманенного Богом». Уоррен Баффетт — человек, одурманенный акциями.
С 1942 года, когда 11-летний Баффетт купил свою первую акцию, он стал почти маниакально поглощать любую информацию о компаниях. Он читал годовые отчёты с той же лёгкостью и увлечённостью, с какой другие подростки слушают музыку.
В молодости, уже будучи управляющим активами, он буквально бродил по дому, уткнувшись носом в отчёты, натыкаясь на мебель и не замечая, как входят и выходят члены семьи и гости. Пока его дети катались в парке аттракционов, он сидел на скамейке, с головой погружённый в чтение финансовых документов. Он физически присутствовал, но умом и эмоциями находился в другом измерении — в мире переноса налоговых убытков и амортизационных графиков.
Представьте себе такую степень одержимости. Представьте, что вам настолько нравятся акции. А теперь представьте, что вы получаете от них удовольствие почти каждую минуту бодрствования с тех пор, как в Белом доме был Гарри Трумэн.
Вот как необычен Баффет.
Экспертиза основана на распознавании закономерностей, Баффетт видел их все. Учитывая то, что мне известно о его привычках в работе, я считаю, что, по самым скромным подсчетам, за свою более чем семидесятилетнюю карьеру Баффетт прочитал более 100 000 финансовых отчетов.
А его память почти сверхъестественна. Много лет назад, завершая телефонное интервью с Баффетом, я упомянул о книге, которую читаю. Он воскликнул, что тоже читал ее — более полувека назад. Когда он начал описывать какой-то отрывок, я схватил книгу, нашел нужную страницу и, к своему изумлению, понял, что Баффетт вспомнил почти каждое предложение дословно.
Его беспрецедентный доступ к финансовой информации в сочетании с великолепной памятью превратил Баффета в искусственный интеллект. Он мог ответить практически на любой запрос из своей собственной внутренней базы данных.
Это дало ему беспрецедентную способность находить ядро значимости в любом новом фрагменте информации — и прочное преимущество перед другими инвесторами. Теперь, когда искусственный интеллект стал повсеместно доступен, человек, обладающий такими обширными данными, как Баффет, уже не будет иметь никаких преимущества.
Есть еще и период — время, в течение которого Баффетт проявлял свое мастерство в инвестировании. Как он неоднократно говорил, он выиграл «лотерею яичников», родившись там и тогда, где он родился.
Если бы Баффет родился в Омахе, скажем, в 1880 году, а не в 1930-м, ему пришлось бы инвестировать в домашний скот, а не в акции. Если бы он родился в 1930 году в Омске, а не в Омахе, он бы не владел железными дорогами; скорее всего, он работал бы на Транссибирской магистрали.
К тому же Баффетт достиг совершеннолетия как раз вовремя, чтобы учиться у Бенджамина Грэма, пионера анализа ценных бумаг и одного из величайших инвесторов прошлого века.
Баффетт также начал свою карьеру до того, как на фондовый рынок хлынули триллионы долларов от индексных фондов и других гигантских институциональных инвесторов.
Свой феноменальный послужной список на ранних этапах он создал, ловя рыбу там, где никто другой даже не собирался. Он питался мельчайшим планктоном фондового рынка.
Он делал большие ставки на этих мальков. В разные периоды его инвестиционные товарищества вкладывали 21% своих активов в Dempster Mill Manufacturing, производителя сельскохозяйственного оборудования из Беатриса, и 35% — в Sanborn Map, нью-йоркскую картографическую компанию, один только инвестиционный портфель которой стоил больше, чем цена ее акций. Иногда ему требовались годы, чтобы собрать позицию в акциях, которые почти никогда не продавались.
С 1957 по 1968 год такие инвестиции принесли ему среднегодовую доходность в 25,3% по сравнению с 10,5% для S&P 500.
С другой стороны, Баффетт почти ничего не покупал из того, что входило в основной рыночный индекс, такой как Dow Jones Industrial Average или Standard & Poor's Composite.
И Баффетт не просто преуспел. Он добился успеха за один из самых длинных периодов карьеры среди всех инвесторов. Он возглавил компанию Berkshire, производителя текстиля, в 1965 году. К концу прошлого года его среднегодовая доходность составила 19,9% по сравнению с 10,4% по индексу S&P 500.
Практически любой человек, обладающий достаточной долей везения, может обогнать рынок за год. Насколько мне известно, никто в истории не обгонял рынок с таким большим отрывом на протяжении шести десятилетий — потому что только Баффетт сочетал необычайное мастерство инвестирования с таким необычайным долголетием.
Наконец, Баффетт поместил свои инвестиции в упаковку, которой нет больше ни у кого.
Berkshire Hathaway работает как публично торгуемая холдинговая компания - вместилище для всего, чем он счел нужным владеть: других публично торгуемых акций, казначейских облигаций, частных компаний. В свое время она даже была одним из крупнейших в мире держателей серебра; сейчас у нее более 330 миллиардов долларов наличными.
Berkshire — это не хедж-фонд, не взаимный фонд, не биржевой фонд и не любой другой обычный инвестиционный инструмент.
По своей сути он не взимает комиссии за управление, которые могли бы снизить его доходность, и не выплачивает вознаграждения за результаты, которые могли бы стимулировать чрезмерный риск в погоне за большими деньгами.
Большинство инвестиционных фондов работают под проклятием, которое экономисты называют «процикличностью». После того как фонд получает серию хороших доходов, инвесторы жадно вкладывают в него деньги, вынуждая управляющих инвестировать в активы, которые, скорее всего, уже переоценены. Это мешает будущим результатам.
Затем, когда доходность снижается на падающем рынке, инвесторы забирают свои деньги, вынуждая менеджеров фонда продавать акции как раз в тот момент, когда на рынке появляется множество выгодных предложений. Собственные инвесторы фонда ухудшают его показатели, усиливая взлеты и падения рынка.
Однако единственные денежные потоки Berkshire - внутренние. Деньги поступают от активов, которыми она владеет (или уходят в них). Денежные средства не могут быть привлечены от новых инвесторов или вытеснены бегством инвесторов в самое неподходящее время — ведь инвестировать в Berkshire можно, только купив акции у кого-то другого на вторичном рынке.
Эта упаковка дала Баффету структурное преимущество, которое позволило ему использовать возможности всегда и везде, когда он их видел. Такой роскоши нет почти ни у одного профессионального инвестора.
Пока большинство управляющих фондами могут зарабатывать хорошие деньги, даже не обгоняя рынок, настоящий риск для них — это попробовать что-то новое. Скорее свиньи отрастят перья, чем кто-то из них осмелится последовать примеру Баффета.
Спасибо, что дочитали до конца. Это перевод статьи Джейсона Цвейга о Уоррене Баффете, опубликованная в The Wall Street Journal 3 мая 2025 года.
3 мая Уоррен Баффетт объявил, что покидает пост главы Berkshire Hathaway — конгломерата, который он превратил в одну из самых успешных инвестиционных компаний в истории. Есть три причины, по которым ему нет и, вероятно, никогда не будет равных: личность, эпоха и уникальная упаковка его инвестиций.
Начнём с личности. Баффетт не просто гениален — он почти всю свою долгую жизнь был глубоко, даже болезненно одержим фондовым рынком. Особенно в первые годы его исключительные результаты были неотделимы от крайней степени личной жертвы: сознательного отказа от нормальной социальной и семейной жизни.
Один из авторов как-то назвал философа XVII века Баруха Спинозу «человеком, одурманенного Богом». Уоррен Баффетт — человек, одурманенный акциями.
С 1942 года, когда 11-летний Баффетт купил свою первую акцию, он стал почти маниакально поглощать любую информацию о компаниях. Он читал годовые отчёты с той же лёгкостью и увлечённостью, с какой другие подростки слушают музыку.
В молодости, уже будучи управляющим активами, он буквально бродил по дому, уткнувшись носом в отчёты, натыкаясь на мебель и не замечая, как входят и выходят члены семьи и гости. Пока его дети катались в парке аттракционов, он сидел на скамейке, с головой погружённый в чтение финансовых документов. Он физически присутствовал, но умом и эмоциями находился в другом измерении — в мире переноса налоговых убытков и амортизационных графиков.
Представьте себе такую степень одержимости. Представьте, что вам настолько нравятся акции. А теперь представьте, что вы получаете от них удовольствие почти каждую минуту бодрствования с тех пор, как в Белом доме был Гарри Трумэн.
Вот как необычен Баффет.
Экспертиза основана на распознавании закономерностей, Баффетт видел их все. Учитывая то, что мне известно о его привычках в работе, я считаю, что, по самым скромным подсчетам, за свою более чем семидесятилетнюю карьеру Баффетт прочитал более 100 000 финансовых отчетов.
А его память почти сверхъестественна. Много лет назад, завершая телефонное интервью с Баффетом, я упомянул о книге, которую читаю. Он воскликнул, что тоже читал ее — более полувека назад. Когда он начал описывать какой-то отрывок, я схватил книгу, нашел нужную страницу и, к своему изумлению, понял, что Баффетт вспомнил почти каждое предложение дословно.
Его беспрецедентный доступ к финансовой информации в сочетании с великолепной памятью превратил Баффета в искусственный интеллект. Он мог ответить практически на любой запрос из своей собственной внутренней базы данных.
Это дало ему беспрецедентную способность находить ядро значимости в любом новом фрагменте информации — и прочное преимущество перед другими инвесторами. Теперь, когда искусственный интеллект стал повсеместно доступен, человек, обладающий такими обширными данными, как Баффет, уже не будет иметь никаких преимущества.
Есть еще и период — время, в течение которого Баффетт проявлял свое мастерство в инвестировании. Как он неоднократно говорил, он выиграл «лотерею яичников», родившись там и тогда, где он родился.
Если бы Баффет родился в Омахе, скажем, в 1880 году, а не в 1930-м, ему пришлось бы инвестировать в домашний скот, а не в акции. Если бы он родился в 1930 году в Омске, а не в Омахе, он бы не владел железными дорогами; скорее всего, он работал бы на Транссибирской магистрали.
К тому же Баффетт достиг совершеннолетия как раз вовремя, чтобы учиться у Бенджамина Грэма, пионера анализа ценных бумаг и одного из величайших инвесторов прошлого века.
Баффетт также начал свою карьеру до того, как на фондовый рынок хлынули триллионы долларов от индексных фондов и других гигантских институциональных инвесторов.
Свой феноменальный послужной список на ранних этапах он создал, ловя рыбу там, где никто другой даже не собирался. Он питался мельчайшим планктоном фондового рынка.
Он делал большие ставки на этих мальков. В разные периоды его инвестиционные товарищества вкладывали 21% своих активов в Dempster Mill Manufacturing, производителя сельскохозяйственного оборудования из Беатриса, и 35% — в Sanborn Map, нью-йоркскую картографическую компанию, один только инвестиционный портфель которой стоил больше, чем цена ее акций. Иногда ему требовались годы, чтобы собрать позицию в акциях, которые почти никогда не продавались.
С 1957 по 1968 год такие инвестиции принесли ему среднегодовую доходность в 25,3% по сравнению с 10,5% для S&P 500.
С другой стороны, Баффетт почти ничего не покупал из того, что входило в основной рыночный индекс, такой как Dow Jones Industrial Average или Standard & Poor's Composite.
И Баффетт не просто преуспел. Он добился успеха за один из самых длинных периодов карьеры среди всех инвесторов. Он возглавил компанию Berkshire, производителя текстиля, в 1965 году. К концу прошлого года его среднегодовая доходность составила 19,9% по сравнению с 10,4% по индексу S&P 500.
Практически любой человек, обладающий достаточной долей везения, может обогнать рынок за год. Насколько мне известно, никто в истории не обгонял рынок с таким большим отрывом на протяжении шести десятилетий — потому что только Баффетт сочетал необычайное мастерство инвестирования с таким необычайным долголетием.
Наконец, Баффетт поместил свои инвестиции в упаковку, которой нет больше ни у кого.
Berkshire Hathaway работает как публично торгуемая холдинговая компания - вместилище для всего, чем он счел нужным владеть: других публично торгуемых акций, казначейских облигаций, частных компаний. В свое время она даже была одним из крупнейших в мире держателей серебра; сейчас у нее более 330 миллиардов долларов наличными.
Berkshire — это не хедж-фонд, не взаимный фонд, не биржевой фонд и не любой другой обычный инвестиционный инструмент.
По своей сути он не взимает комиссии за управление, которые могли бы снизить его доходность, и не выплачивает вознаграждения за результаты, которые могли бы стимулировать чрезмерный риск в погоне за большими деньгами.
Большинство инвестиционных фондов работают под проклятием, которое экономисты называют «процикличностью». После того как фонд получает серию хороших доходов, инвесторы жадно вкладывают в него деньги, вынуждая управляющих инвестировать в активы, которые, скорее всего, уже переоценены. Это мешает будущим результатам.
Затем, когда доходность снижается на падающем рынке, инвесторы забирают свои деньги, вынуждая менеджеров фонда продавать акции как раз в тот момент, когда на рынке появляется множество выгодных предложений. Собственные инвесторы фонда ухудшают его показатели, усиливая взлеты и падения рынка.
Однако единственные денежные потоки Berkshire - внутренние. Деньги поступают от активов, которыми она владеет (или уходят в них). Денежные средства не могут быть привлечены от новых инвесторов или вытеснены бегством инвесторов в самое неподходящее время — ведь инвестировать в Berkshire можно, только купив акции у кого-то другого на вторичном рынке.
Эта упаковка дала Баффету структурное преимущество, которое позволило ему использовать возможности всегда и везде, когда он их видел. Такой роскоши нет почти ни у одного профессионального инвестора.
Пока большинство управляющих фондами могут зарабатывать хорошие деньги, даже не обгоняя рынок, настоящий риск для них — это попробовать что-то новое. Скорее свиньи отрастят перья, чем кто-то из них осмелится последовать примеру Баффета.
Спасибо, что дочитали до конца. Это перевод статьи Джейсона Цвейга о Уоррене Баффете, опубликованная в The Wall Street Journal 3 мая 2025 года.
